Через несколько дней жизнь группы более или менее наладилась. Семейную половину барака, по классическим образцам беженства, размежевали простынями на отдельные кабинки и навели в них посильный уют. Тараканы как-то притихли и спать почти не мешали, но вскоре выяснилось, что они были заняты более серьезным делом, а именно беспощадным пожиранием наших костюмов и иных вещей, развешенных по стенкам и даже сложенных в сундуках и чемоданах.
Чтобы лучше уяснить себе характер, психологию и бытовые особенности парагвайского народа, необходимо, хотя бы вкратце, ознакомиться с историей Парагвая. Она сложилась и развивалась совершенно оригинально, и в своих основных, направляющих чертах сильно отличается от истории других южно-американских стран.
Поиски подходящего места для нашего поселения начались уже на третий день по приезде. Прежде всего директор школы инженер Бахак предложил показать нам район, непосредственно примыкающий к школьным владениям. Здесь, по его словам, мы могли бы выбрать недурной участок, удовлетворительный в смысле воды и выгодный своей близостью к городу.
Концепсионский бомонд не оставлял нас своим вниманием. Дней через пять после нашего водворения в агрономическую школу, к ней подкатили несколько автомобилей, полных гостей. С ними прибыл и небольшой грузовичок; из него выскочили с полдюжины офицерских денщиков и слуг, которые начали выгружать многочисленные бутылки с вином и каньей, а также всевозможную снедь, в числе которой оказалась целая коровья туша и две-три бараньих.
До села Велен, где жил Корнелий Васильевич, от школы было километров двадцать. Туда решено было добраться пешком и потому мы выступили на рассвете, чтобы прибыть на место до наступления полуденной жары. Остаток дня мы хотели посвятить осмотру села и визиту к веленскому администратору, у которого имелись планы его района, с обозначением всех уже занятых участков.