С нашим приездом в небольшом роднике, который обслуживал всю окрестность, воды стало постоянно не хватать. Чтобы запасти ее в количестве, необходимом хотя бы для питья и приготовления пищи, наш водовоз Щедрин должен был ежесуточно совершать несколько поездок на кампу, преимущественно по ночам, когда воды в источнике бывало больше.

Пока купленные нами полудикие лошади не привыкли к упряжке, это было нелегким делом, и редкая бочка без приключений доезжала до кухни. Многострадальное тело водовоза, вылетавшее из повозки, побывало во всех попутных зарослях кактусов и не раз, запутавшись в вожжах, моталось по кампе, увлекаемое взбесившимися лошадьми.

Шагах в ста от семейной чакры, на маленькой полянке в лесу, имелся второй источник, сортом похуже. Он представлял собой ямку глубиной сантиметров в тридцать и диаметром около метра. Вода в нем имела привкус болота и была мутновата, но для Парагвая не так уж плоха, и некоторые соседи даже пользовались ею для приготовления пищи. Сбоку, чуть ниже, была в земле выемка гораздо больших размеров, в нее стекала вода из первой. Она заросла травой и походила на большую лужу, которая служила водопоем для нашего скота. Таким образом, этот источник тоже приносил нам большую пользу, увы, до того рокового дня, когда Керманову вздумалось „привести его в христианский вид".

Для этой цели родниковую ямку приказано было углубить метра на полтора и укрепить деревянным срубом; нижнюю, сточную впадину надлежало вычистить, немного расширить и углубить настолько, чтобы там можно было мыться после работы и полоскать белье. Осуществление этой задачи было поручено Миловидову, который умел плотничать, а в помощь ему назначили Флейшера и меня.

Рассчитав количество балок для сруба, мы вооружились топорами и отправились в лес. Здесь росло множество всевозможных деревьев, но ни одного сколько-нибудь нам знакомого не было.

— Черт его знает, что рубить? — задумчиво промолвил Миловидов, окидывая взором всю эту тропическую благодать. — На вид все деревья хороши, а вот угадай, какое будет в воде вонять, а какое нет. Ведь далеко не всякое годится для такого сруба.
— Еще, глядишь, попадется ядовитое, так всю колонию отравим, — добавил Флейшер. — Вам, химикам, случайно на этот счет ничего не говорили в университете?
К сожалению, насчет колодезных срубов и парагвайских деревьев я из университета никаких познаний не вынес. Оставалось действовать вслепую. Свалив несколько различных деревьев, мы распилили их на части, ободрали и долго принюхивались.
— Я бы сказал, что для бедного родника запах мало благоприятный у всех, — констатировал Флейшер.
— Давайте, ребята, лучше спросим у диктатора, как быть, — предложил Миловидов.
— Конечно, он сам в этих деревьях ни хрена не смыслит, но, по крайней мере, не на нашей совести грех будет.

Совет был принят без возражений и мы отправились к Керманову. Выслушав нас, он почесал за ухом и ответил:
— У нас в России колодцы, кажется, дубом облицовывали. Здесь его нет и надо пробовать что-нибудь другое. Берите на всякий случай такие деревья, в которых поменьше соку и ставьте не теряя времени сруб. В крайности вода повоняет несколько дней, а потом обойдется.

В соответствии с этими указаниями, мы заготовили балки для сруба, снесли их к роднику и приступили к его углублению. Под верхним слоем песка лежал толстый пласт перегноя, в который мы вкопались на заданную глубину. Затем поставили сруб и разделали, как было приказано, нижнюю впадину.

— Ну, кажись испортили родник по всем правилам искусства, — промолвил Миловидов, наблюдая как сруб наполняется грязной водой с каким-то подозрительным фиолетовым отливом. — Надо полагать, что впредь из него и свинья пить не захочет!

Увы, шутка оказалась вещей. На следующее утро, отправившись к источнику, я уже шагов за двадцать почувствовал, что дело неладно: в лесу стояла тошнотворная зловещая вонь, явно исходившая из сруба. Вода в нем была чернильного цвета и пенилась, как шампанское. Узнав о беде, Керманов не пал духом.
— Вынимайте к дьяволу ваш сруб, — распорядился он, — и обшейте яму сосновыми досками от наших багажных ящиков!

Приказание было исполнено, но это помогло очень мало. Очевидно дело было не в одном срубе — не следовало тревожить и лежавший под верхним слоем песка лесной перегной. Долгое время мимо этого места проходили отплевываясь и зажимая нос. Родник казался безнадежно испорченным и прошло несколько месяцев, пока вонь уменьшилась настолько, что эту воду снова начал пить скот и в нижней впадине можно было без особого отвращения помыться.

Покончив с родником„мы принялись за колодцы. По совету соседей-парагвайцев для определения мест, где подпочвенная вода была ближе, Керманов пригласил специального знахаря. Явившись в колонию, последний вырезал гибкий прут, согнул его дугой и зажав концы в плотно прижатых к животу кулаках, отправился бродить по нашим владениям. Дугу он держал параллельно земле, но в некоторых местах она начинала приподниматься вверх, а иногда принимала почти вертикальное положение — здесь, по словам „колдуна", вода была ближе всего. Часа через два он точно наметил направление водяной жилы и на каждой чакре указал место, где следует рыть колодец, даже сказал, на какой глубине появится вода.

• < Назад
• Вперёд >